Романовы в конце XVI – начале XVII веков

Фёдор Никитич Романов

Семейная жизнь Федора Никитича и Ксении Ивановны уже с первых лет была омрачена большим горем: один за другим умирали, прожив по несколько лет, их дети – Борис, Никита, Лев, Иван… а А вскоре колесница истории едва не раздавила и всю их семью. Как известно, после смерти, в январе 1598 года, бездетного царя Федора Ивановича и пресечения, таким образом, династии Ивана Калиты Федор Никитич Романов был одним из двух – наряду с Борисом Годуновым – основных кандидатов на царский престол. Однако победителем в этой борьбе вышел Борис Годунов, сестра которого, Ирина, была женой покойного царя Федора и в чьих руках в последние годы находились все реальные рычаги власти в государстве. Овладев троном, Годунов в 1600-1601 годах подверг опале почти всех Романовых, обвинив их в заговоре против себя. Трудно сказать, действительно ли дети Никиты Романовича готовили что-то против нового царя или Борис, воспользовавшись подходящим предлогом, решил устранить потенциально опасных соперников. Во всяком случае, по воле Годунова практически весь род Романовых оказался в местах не столь отдалённых. б Глава рода, Федор Никитич, был сослан на архангельский север в далёкий Антониево-Сийский монастырь, где был насильственно пострижен в монахи и получил новое монашеское имя Филарет (пострижение в то время являлось также и формой политического убийства, при котором, не проливая крови, выводили соперника из борьбы, в данном случае – за трон). Такая же судьба постигла и Ксению Ивановну – её также постригли в монахини и под новым именем, Марфы, сослали в Заонежье, в Толвуйский погост. Не пощадили и детей Федора Никитича и Ксении Ивановны, которых у них было двое – Татьяна, что постарше (её точный год рождения не известен), и пятилетний Михаил, родившийся в Москве 12 июля 1596 года. Вместе с князем Б.К. Черкасским и его женой (своей тёткой) Марфой Никитичной и второй тёткой, Анастасией Никитичной, в июне 1601 года они были сосланы в Белоозеро (город Белозерск).

Дальнейшая судьба будущего царя из династии Романовых вызывает споры. В 1602 году по случаю женитьбы своего племянника, И.И. Годунова, на Ирине Никитичне Романовой (единственной представительнице своего рода, избежавшей, судя по всему, ссылки) Борис Годунов смягчил участь некоторых – Ивану Никитичу, Марфе Никитичне (муж которой, князь Б.К. Черкасский, уже умер в ссылке), Анастасии Никитичне и их племянникам – Татьяне и Михаилу – было разрешено поселиться в одной из родовых вотчин Романовых – в селе Клины Юрьев-Польского уезда, где они и пробыли под надзором приставов до падения Годуновых в 1605 году.3

Долгое время эти факты не вызывали сомнения, однако в 1907 году в Петербурге вышла книга макарьевского краеведа В.В. Беляева “История г. Макарьева на Унже и о пребывании в Макарьевском монастыре царя Михаила Феодоровича”, в которой была выдвинута иная версия о том, где жил будущий первый царь из рода Романовых в период с 1602 по 1605 годы.

Мать первого царя из рода Романовых Марфа Ивановна Романова (в миру Ксения Ивановна, урождённая Шестова)

Пожалуй, единственной заслугой этой книги – необычайно сумбурной, местами поразительной по невежеству и самой необузданной фантазии автора – было то, что В.В. Беляев в ней впервые поставил вопрос (мы цитировали его выше) о причинах необъяснимой, на первый взгляд, привязанности к Макариево-Унженскому монастырю Михаила Романова и его родителей. К сожалению, ответ на этот вопрос В.В. Беляев дал совершенно фантастический. Значительная часть его книги была посвящена доказательству того, что строитель Макариева монастыря на рубеже XVI-XVII веков Давид (Хвостов) и казанский митрополит Ефрем – как старший в церковной иерархии, венчавший в 1613 году в Успенском соборе Московского кремля на царство Михаила Романова – это одно и то же лицо.4 Причём, на страницах книги этот Давид-Ефрем вырос в фигуру грандиозного масштаба, управлявшую, целенаправленно готовя трон для Михаила Федоровича, чуть ли не всеми событиями Смутного времени. Основное внимание исследователей, откликнувшихся на книгу В.В. Беляева, было уделено разгрому версии о тождестве строителя Давида и митрополита Ефрема, в объяснению же В.В. Беляевым вопроса о причинах привязанности Романовых к обители преподобного Макария, к сожалению, должного внимания уделено не было.

Для объяснения загадки привязанности Романовых к Макариево-Унженскому монастырю краевед выдвинул – в крайне уверенном тоне – версию, согласно которой, Михаил со своими родственниками, во-первых, был отправлен не в село Клины Юрьев-Польского уезда, а в село Клоны, входившее на рубеже XX века в состав Юрьевецкого уезда Костромской губернии и находившееся сравнительно недалеко от Макариева монастыря.6 Во-вторых, В.В. Беляев предположил, что, формально числясь проживающим в этом селе, фактически будущий царь время с 1602 по 1605 год провёл в Макариевом монастыре под присмотром строителя Давида (Хвостова)7, из-за чего позднее Михаил и его родители, будто бы, и стали так почитать эту обитель. Конечно, беляевская версия не подкреплена никакими доказательствами и рассыпается в прах при малейшем её рассмотрении, начиная от тождественности Давида и Ефрема и кончая тождественностью находящихся в разных местах сёл Клины и Клоны (серьёзные исследователи никогда не сомневались в том, что после Белоозера Михаил Романов три года провёл в селе Клины Юрьев-Польского уезда8). Однако некоторые костромские краеведы ( в частности, Л.П. Скворцов9) активно поддержали версию В.В. Беляева – ведь казалось, что она наконец-то разрешила загадку о причинах столь явной привязанности Романовых к монастырю на Унже (наш ответ на эту загадку, имеющую прямое отношение к сусанинской истории, мы дадим чуть ниже).

Поразительные события, связанные с падением Годуновых и воцарением в Москве Лжедмитрия I-го, принесли Романовым освобождение. В 1605 году все они – Филарет Никитич, Марфа Ивановна, Михаил и Татьяна – наконец собрались в Москве. Вскоре Филарет был возведён в сан митрополита и поставлен во главе старейшей русской епархии – Ростовской митрополии. Однако последующие бурные события начинающейся великой Смуты вновь разметали их семью. В октябре 1608 года во время захвата Ростова войсками Лжедмитрия II-го (“тушинского вора”) Филарет был схвачен и с позором увезён в ставку самозванца, в село Тушино, где Лжедмитрий II неожиданно встретил его с почётом и провозгласил патриархом (что было, конечно, незаконно, но “тушинскому вору” нужен был свой глава русской церкви в противовес законному патриарху Гермогену). Проведя почти два года в тушинском лагере на странном положении полусоюзника-полу-пленника, Филарет после краха Лжедмитрия II-го вернулся в Москву. Вскоре произошло свержение царя Василия Шуйского и к власти пришла группа бояр (“семибоярщина”), для преодоления династического кризиса выступившая за возведение на русский престол сына польского короля Сигизмунда III Владислава (в действиях “семибоярщины” обычно видят только предательство национальных интересов, но в них была и своя логика: старая династия со смертью Федора Ивановича пресеклась, “выборные” русские цари принесли стране только беды, значит, нового государя надо искать среди рождённых на троне и единственная реальная кандидатура – королевич Владислав, если, конечно, он перейдёт из католичества в православие). Для переговоров об этом с польской стороной в сентябре 1610 года под Смоленск, осаждаемый королём Сигизмундом, было отправлено “великое” посольство во главе с князем В.В. Голицыным и митрополитом Филаретом. Переговоры под Смоленском тянулись долго. В ходе их Сигизмунд неожиданно стал требовать призвания на русский престол не своего сына, а самого себя. Большая часть членов русского посольства, вопреки данным им наказам, согласилась с притязаниями Сигизмунда и была отпущена в Москву, меньшинство же во главе с владыкой Филаретом упорно отказывалось принять условия короля. Всё завершилось тем, что в апреле 1611 года непокорная часть делегации была арестована и отправлена в Польшу. Филарет был отвезён в Мальборгский замок, бывший центр Тевтонского ордена, где ему пришлось провести пленником восемь долгих лет.

Семья Романовых вновь надолго лишилась своего главы. Уже без отца умерла в июле 1611 года Татьяна Федоровна, в 1608 году выданная замуж за князя И.М. Катырева-Ростовского. Весной 1611 года к Москве подступило ополчение П. Ляпунова, Д. Трубецкого и И. Заруцкого. Предав сожжению большую часть территории Москвы, поляки и “семибоярщина” укрылись за стенами Китай-города и кремля. Вместе с ними оказалась и Марфа Ивановна с сыном – среди страшных сцен осады и вскоре начавшегося голода им суждено было прожить полтора года. Ополчение Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого из-за раздоров его руководителей вскоре распалось, но вокруг Москвы остались входившие в ополчение казаки. В августе 1612 года к городу подошло ополчение К. Минина и Д. Пожарского, совместно с казаками продолжившее осаду столицы. Несмотря на голод, поляки, надеясь на помощь идущего к Москве короля Сигизмунда, продолжали обороняться. Лишь 22 октября в ходе общего штурма был взят Китай-город, а вскоре капитулировал и польский гарнизон в кремле. Накануне капитуляции – 24 октября – поляки выпустили из кремля находившихся с ними русских бояр. Когда бояре – а среди них была и Марфа Ивановна с сыном – вышли из ворот Троицкой башни на каменный мост через Неглинную, казаки едва не перебили их, но руководители ополчения не допустили расправы. 25 октября русские войска вошли в осквернённый врагами кремль. Шедший на помощь осаждённым в Москве Сигизмунд, находившийся уже у Волока Ламского, узнав о сдаче кремля, вынужден был отступить.

Дальнейшая судьба Марфы Ивановны и Михаила полна загадок. Известно, что чуть ли не сразу после выхода из кремля они уехали из Москвы на север, в сторону Ярославля. Куда направлялись они – поздней осенью, в условиях продолжающейся смуты, когда опасность могла угрожать на каждом шагу?

Куда мать и сын Романовы поехали из Москвы?

Итак, куда же поехали Марфа Ивановна и Михаил после их выхода из Московского кремля и где они находились до 13 марта 1613 года, когда посольство Земского собора застало их в Ипатьевском монастыре? Как писалось выше, большинство историков считают, что в октябре 1612 года Романовы поехали в село Домнино. Однако, судя по всему, дело обстоит не совсем так.

По-видимому, в первой половине ноября по большой Вологодской дороге в Домнино из Костромы г приехали мать и сын Романовы. Вместе со всеми домнинцами хозяев встречал, конечно, и Иван Сусанин. Традиционно считается, что Романовы, по крайней мере Михаил, прожили в Домнине до февраля или начала марта 1613 года. Однако, скорее всего, Марфа Ивановна и Михаил пробыли в Домнине лишь несколько дней, и село это вообще не было главной целью их большой осенней поездки 1612 года. Есть достаточно убедительные свидетельства того, что мать и сын Романовы, выехав из Москвы, направлялись в Макариев монастырь на Унже, чтобы у гроба преподобного Макария Унженского и Желтоводского помолиться об освобождении Филарета Никитича из польского плена. Сообщение об этом содержалось в житии Макария, списанном в начале XVIII века с другой, более старой, рукописи и хранившемся до революции в Макариево-Унженском монастыре. В житии этом, в частности, говорилось: “Прииде в монастырь сей и благоверная великая старица инока Марфа Иоанновна из костромских предел из вотчины своея на поклонение гробу святого и молитвы ради с прелестною своею отраслью, с сыном своим благоверным отроком Михаилом Феодоровичем Романовым, иже вскоре бысть милостию Божиею Государь царь и великий князь всея России. Тии убо мать с сыном многое моление у гроба святого Макария сотвориша, молящеся богоносному отцу, да поможет им своим ко Христу ходатайством в печалех их и да сподобит я видети блаженного воистину многодобродетельного преосвященного Филарета митрополита ростовского и ярославского в Польше тогда удержанного”.10

В другом месте жития вновь говорится о Михаиле: “… ангелоименитый он от Бога предъизбранный на временное царство, вечное прежде возлюбивый, где ещё не у диадему нося и скипетр державства, егда крыясь от безбожных ляхов в младых сих летах в пределех костромских паче же покрываем бываше покровом милости небесныя царицы, христианския надежды и заступницы Богородицы <…> достиже и унженския чудного Макария обители. Слышал бо бяше славу чудес его и при его святем и чудотворнем гробе многая моления показа, многи слезы излия, еже бы молитвами его от злочестивых сохранитися <…> сотвори убо моления своя смиренно и о родителе своем чудном архиереи Филарете, удержанном в Польше в плене…” 11

Насколько мы можем доверять сообщению жития о посещении Марфой Ивановной и её сыном унженской обители до того, как Михаил стал царём? Не является ли оно сочинённой позднее легендой? Думается, что сообщениям жития Макария можно доверять. Если оно действительно восходит к более раннему списку – т.е. списку XVII века, – то вряд ли бы тогда – во время, столь близкое к эпохе первого царя из рода Романовых, – решились приписать Михаилу Федоровичу посещение монастыря, которого на самом деле не было.

Михаил Федорович Романов основатель романовской династии, правившей в России свыше 300 лет

Когда именно посетили Романовы монастырь на Унже? Комментируя вышеприведённые места в житии преподобного Макария, историк Макариево-Унженского монастыря протоиерей И.К. Херсонский писал, что посещение Марфой Ивановной и Михаилом монастыря “случилось, вероятно, в один из трёх последних месяцев 1612 года или в первые два месяца 1613 года”.12 На конец 1612-го или начало 1613-го годов относили время посещения Романовыми монастыря В.В. Беляев и Л.П. Скворцов.13 Думается, что мать и сын Романовы посетили Макариев монастырь или в ноябре, или в начале декабря 1612 года. За это более всего говорит то, что причина поездки Романовых – молебствие об освобождении главы семьи – была слишком важна, чтобы тянуть с ней.

В житии сказано, что Марфа Ивановна и Михаил прибыли в монастырь “из костромских предел из вотчины своея”. Вотчина эта – безусловно, село Домнино. Следовательно, выехав из Москвы в конце октября 1612 года, Романовы проехали по ярославской дороге через Троице-Сергиев монастырь, Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, прибыли в Кострому, посетили Домнино (где провели, видимо, несколько дней) и затем отправились на Унжу. Таким образом, они проследовали тем самым маршрутом, который в точности повторят спустя семь лет – в 1619 году. Следовательно, богомольный характер путешествия, предпринятого Марфой Ивановной и Михаилом поздней осенью 1612 года, не вызывает сомнений. Наверняка, они давно уже собирались на Унжу, но, находясь в осаде в Москве, не могли туда выехать. Однако, почему же всё-таки Романовы поехали именно в Макариев монастырь на Унже?