Почему с конца XVIII века имя Сусанина становится известным?

Как мы видели, в XVII веке и большей части XVIII века имя Сусанина было известно очень мало. Начало его широкой известности приходится лишь на конец XVIII века. Неизбежно встаёт вопрос: почему популярность Ивана Сусанина начинается только в это время? Вопрос немаловажный, ибо Н.И. Костомаров и его сторонники усматривали в этом факте ещё одно подтверждение того, что спасение Сусаниным Михаила Федоровича является “мифом” и “монархической легендой”.

В советское время начало известности имени Сусанина в конце XVIII века традиционно объясняли тем, что в условиях кризиса крепостнической системы и обострения классовых противоречий “идеологи царизма” и “дворянские историки” стали возвеличивать образ Сусанина в пропагандистских целях для упрочения самодержавного строя. Спору нет, определённая доля истины в этих утверждениях есть, но главное, думается, не в этом.

Относительная малоизвестность имени Сусанина в течение большей части XVIII века объясняется прежде всего самим духом этого столетия. Петербургская империя, созданная в результате петровских реформ начала века, меньше всего была ориентирована на прошлое своей страны. Отношение к допетровской старине в высших слоях общества этого периода в каком-то отношении напоминало отношение к дореволюционному прошлому в советской России первых послереволюционных десятилетий. Однако к концу XVIII века русское самосознание начало пробуждаться, постепенно начал расти и интерес к прошлому родной страны. Именно в это время закладываются начала политики, нашедшей позднее своё классическое выражение в теории “официальной народности”, пропагандировавшей, в частности, героев русской истории; и образ крестьянина, отдавшего свою жизнь за основателя царствующей династии не мог быть обойден стороной. Свою роль во “взлёте” имени Сусанина на исходе XVIII века сыграла – как это часто бывает – и текущая политика. Как известно, в 1773 году произошёл так называемый “первый раздел Польши”, в ходе которого Пруссия, Австрия и Россия присоединили к себе части территории Речи Посполитой. “Второй раздел” произошёл в 1793 году – в это время столица Польши Варшава была занята русскими войсками. В 1794 году Варшава и другие города страны восстали. На подавление восстания были брошены значительные военные силы во главе с А.В. Суворовым. После ряда ожесточённых боёв под Варшавой польская столица сдалась. В 1795 году Пруссия, Австрия и Россия произвели “третий раздел Польши”, более чем на столетие ликвидировавший независимое польское государство. С трагических событий 1794 года берёт своё начало целая серия польских восстаний против российского владычества. а С этого же времени “польский фактор”, как мы увидим ниже, постоянно играл немаловажную роль в политике России. И чем больше зла причиняло российское государство полякам, тем больше у него было оснований – для оправдания современных преступлений – возвеличивать старого русского героя, павшего от рук польских захватчиков, желавших подчинить себе Россию.

Конец XVIII – начало XIX веков: “взлёт” имени Сусанина

Как уже писалось, сравнительной малоизвестности Сусанина в большей части XVII – I-й половине XVIII веков “способствовало” и то, что после 1619 года преемникам Михаила Федоровича на троне не приводилось посещать костромской земли. Первое после 1619 года царское посещение произошло в мае 1767 года, когда императрица Екатерина II, совершая поездку по Волге, посетила и Кострому. И вот здесь впервые имя Сусанина было произнесено вслух в присутствии императрицы, сановников, иностранных послов, многочисленных представителей костромского дворянства и духовенства. Утром 15 мая Екатерина II от галеры “Тверь”, на которой она путешествовала по великой русской реке, на шлюпке подплыла к пристани у Ипатьевского монастыря (находившейся примерно там, где в 1613 году Михаил Федорович и его мать встречали московское посольство). Вышедшую на берег императрицу приветствовал глава епархии – епископ Костромской и Галичский Дамаскин (Аскаронский). б В своей речи владыка Дамаскин, в частности, упомянул о том, что “блаженныя памяти предок Вашего Императорского Величества, Михаил Феодорович от литовских и польских людей искомый, <...> крестьянином Иваном Сусаниным утаен бысть”, упомянул он и про “мучения оными людьми реченнаго Сусанина ведавшего где, и не сказавшего им про него даже до смерти”.1 Итак, слово было сказано и начало традиции положено: отныне при всех последующих царских посещениях Костромы имя Сусанина звучало постоянно почти в одном ряду с основателем династии Романовых. Вскоре после посещения Екатериной II Костромы коробовские белопашцы “Василей Сабинин с товарищи” били челом императрице о подтверждении “жалованных предкам их на земле грамот, представя при том и самые те подлинные грамоты”. В декабре 1767 года Екатериной II была подписана белопашцам новая жалованная грамота, в которой, в частности, говорилось: “Наше Императорское Величество в рассуждении <...> предка их Ивана Сусанина достохвальной и верной службы, те данные им грамоты Всемилостивейше подтверждаем, и наиточнейше повелеваем как жалованною от предков наших землёю владеть, так и всеми теми преимуществами пользоваться не только им, но и будущему по них роду свободно, и состоять под ведомством и судом Нашей дворцовой канцелярии и ее конторы”.2 (Правда, в грамоте 1767 года впервые промелькнули строки, свидетельствующие о том, что в отношениях российских монархов и облагодетельствованных ими потомков Сусанина не все обстоит благополучно.) в

Начиная с конца XVIII века, о Сусанине всё чаще и чаще стали писать историки и литераторы.

Первым из историков о Сусанине написал Николай Степанович Сумароков (1727-1812), по праву считающийся “первым костромским историком”. Костромской дворянин, участник Семилетней войны, долгое время прослуживший в Костроме, он в 1776-1788 годы работал над книгой, полное название которой – “История о первоначалии и произшествиях города Костромы до учреждения наместничества, сочинённая тогда костромского дворянства предводителем секунд-майором Николаем Сумароковым”.4 В начале XIX века сын историка Н.Н. Сумароков, переложил труд отца в рукописи “Краткое начертание о первоначалии и приращении города Костромы до открытия губернии”, где о подвиге Сусанина сказано, что во время избрания на царство “Михайло <...> Федорович с родительницею своею <...> находился в Костромском уезде в своей вотчине. Рассеянные поляки бежали из Москвы, и разделились разными небольшими толпами; узнав же они, что избран царем Михайло Федорович, устремились искать его и убить; дабы отмстить тем понесенное ими. Достигши они Костромских пределов, попался им по случаю Костромского уезда дворцового села Домнина крестьянин Иван Сусанин, пытали его мучительски, спрашивая, где обретается Михайло Федорович? Но он яко сын отечества скрыл от них истину; отвел их совсем в противную сторону, давши знать через верных своих, чтоб Михайло Федорович опасался, который и уведомясь о том, скрылся в город Кострому в Ипацкий монастырь. Сусанин же узнав, что Михайло Федорович находится уже вне всякой опасности, мужественно и с презрением объявил полякам, что он их обманул, которые тот же час мучительски предали его смерти. Семейство онаго крестьянина по восшествии на престол Михайло Федоровича получило многия от царя благодеяния, коими и поныне пользуются…”5

Судя по этому тексту, Н.С. Сумароков был знаком с версией сусанинского подвига, сложившейся среди потомков Сусанина к началу XVIII века (и это неудивительно: существование столь необычной деревни, как Коробово, побуждало узнавать сусанинскую историю весь верхний слой костромской администрации). Рукопись Н.С. Сумарокова оказалась неизданной, но содержание её не осталось неизвестным (в частности, эпизод о Сусанине автор рассказал писателю М.И. Хераскову,6 что, как мы увидим ниже, имело свои последствия).

В 1792 году в Москве вышла книга “Собрание исторических известий, относящихся до Костромы”, автором которой был Иван Кузьмич Васьков (1749-1813), костромской вице-губернатор, полковник, участник Русско-турецкой войны 1769-1771 годов. В этой книге впервые печатно сообщалось о подвиге Сусанина. И.К. Васьков писал: “… села Домнина крестьянин, Иван Сусанин в 1613 году, во время впадения в Костромской уезд поиском противу особы Михаила Феодоровича, поляками и литовцами был поиман, разными истерзан муками и в страдании умерщвлен; но твердый его дух, зная о месте пребывания искомого врагами, сокрыл испытываемую ими тайну, и принес жизнь в жертву для целости особы, ко утверждению государства сохраняемой.”7

В 1804 году в Москве вышел 3-й том “Словаря географического российского государства” А. Щекатова, в котором – в статье о деревне Коробово – помещён рассказ о подвиге Сусанина. А. Щекатов писал: “Когда избрание российского государя упало на боярина Михаила Феодоровича Романова, тогда гонимые из всех российских стран (сторон – Н.З.) поляки, уведав, что избранный государь находится не в городе Костроме, а в отчине своей, бывшей в Костромском уезде, почли сей случай к погублению его удобнейшим. И так, собравшись в немалом числе, бегут прямо к селению, не сомневаясь найти в нём молодого боярина. По прибытии в оное, встречается с ними дворцового села Домнина крестьянин Иван Сусанов; г

хватают его и спрашивают о местопребывании искомой особы. Поселянин приметил на лицах их начертаное злонамерение, отговаривается незнанием; но поляки, удостоверены быв прежде, что избранный государь подлинно находится в оном селении, не хотят крестьянина отпустить из рук живого, если он искомого места не объявит. Злодеи его мучат и отягчают несносными ранами; однако все сие не сильно было принудить к открытию толь важной тайны верного крестьянина, который ещё указывает им разные другие места, дабы далее тем от поисков их удержать. Наконец, по претерпении многих мучений от сих злодеев, страдалец наш лишается жизни, коею однако ж спасает жизнь своего государя, между тем щастливо скрывшегося”.9

В 1-м номере за 1805 год петербургского журнала “Друг просвещения” под названием “Русский анекдот” был опубликован небольшой очерк о Сусанине, принадлежавший писателю М.М. Хераскову. Маститый Херасков писал, что Сусанин, встреченный поляками возле Домнина, “поведя их совсем в другую сторону, нашёл случай с дороги уведомить юного царя о предстоящей опасности, который получа известие, немедленно скрылся в Кострому, в Ипатский монастырь”.10 Очерку Хераскова предшествовало стихотворение графа Д.И. Хвостова – крупного чиновника (бывшего одно время обер-прокурором Св. Синода), костромского помещика, женатого на племяннице А.В. Суворова, и довольно известной в литературном мире XIX века личности. Стихотворение, посвящённое “Михайле Матвеевичу Хераскову” называлось “Надгробие. Крестьянину Ивану Сусанину” и было снабжено примечанием: “Жалею токмо, что стихи мои недостаточны изобразить славу достопочтенного Ивана Сусанина”. Это было первое стихотворение в русской поэзии, посвящённое Сусанину. Граф Д.И. Хвостов писал:

Буквально за считанные дни до переправы войск Наполеона через Неман и начала Отечественной войны 1812 года в московском журнале “Русский вестник”, издаваемом С.Н Глинкой, был опубликован, принадлежащий перу издателя, большой рассказ “Крестьянин Иван Сусанин, победитель лести и избавитель Михаила Феодоровича Романова” с подзаголовком “Нравственное и историческое повествование”.

В рассказе речь шла о том, что после освобождения Москвы отряды поляков кинулись в костромские пределы, где одному “из злодейственных скопищ встречается Иван Сусанин, крестьянин дворцового села Домнина. Злоумышленники останавливают его и различными околичностями расспрашивают о пребывании царя Михаила Феодоровича”.12 Однако Сусанин “проник лесть и обман злодеев, и твердо положил в душе своей исполнить приказ: чтоб все люди русские служили и прямили государю и со врагами бы его бились до смерти! <...> “Ступайте за мною, сказал он, я провожу вас в убежище царское”. Скопище злодеев идет за ним; великодушный Сусанин отдаляет их совсем в другую сторону. До глубокой ночи следовали они за ним по дремучим лесам и по снегам глубоким”.13 Затем все они где-то ночуют, поляки спят, а Сусанин молится. Автор пишет: “Сквозь шум зимней бури, сквозь покров мрачной ночи устремляется взор Божий на слабого земледельца, окруженного толпою злодеев. В полночь к этому месту подъезжает на коне сын Сусанина, отец посылает его к царю, сказав: “Ступай, спеши в костромскую вотчину царя Михаила Феодоровича, пусть уезжает…”15 (С.Н. Глинка не говорит, куда именно надо уезжать молодому царю). Поляки просыпаются, Сусанин опять ведёт их через вьюгу по лесу. В конце концов, враги понимают, что Сусанин обманул их. “Ты обманул нас, воскликнули они! – Не я, отвечал спокойно Сусанин, не я, вы сами себя обманули. Ложно мыслили вы, что я выдам вам жизнь и здоровье государя-царя. Бог подкрепил меня: царь Михаил спасен”.16 Поляки предлагают Сусанину золото и серебро, но он всё отвергает. “До последнего мгновенья жизни своей, подкрепляясь верою и надеждою на Бога, великодушный Сусанин умер в жестоких муках и истязаниях. Вскоре и мучители его погибли…”17

С.Н Глинка завершал свою статью так: “Но не погибла память о избавителе царя Михаила Феодоровича: уже два века прошло, а крестьянин Иван Сусанин живет в памяти и в сердцах россиян. Добродетелью его, и род его прославился.<...> В тридцати пяти верстах от Костромы <...> дали вотчину семейству крестьянина Сусанина; все дела его сынов, внуков и правнуков заведовались в том же самом месте, где производились дела государевы. В Приказ Большого дворца поступали все дела потомков земледельца. Цари, наследники Михаила Феодоровича, с светлого своего престола обращали благодарные взоры на пашни и сельские жилища потомков Сусанина”.18

Всего лишь через месяц после выхода майского номера “Русского вестника” войска Наполеона перешли границу Российской империи. Началась Отечественная война 1812 года.